Появляются крупные просветители. Наиболее значительным из них был Рифаат-бей ат-Тахтави (1801 -1873), получивший традиционное образование в мусульманском университете Каира - аль-Азхаре, в течение шести лет жил во Франции, изучил французский язык и светские науки, был свидетелем Июльской революции 1830 г. По возвращении на родину он опубликовал описание Парижа (1834 г.), в котором знакомил арабов с историей буржуазных революций во Франции, с Декларацией прав человека и гражданина, с французской конституцией. Отказавшись от духовного звания, он возглавил "бюро переводов" при Артиллерийской академии, а затем основал государственную школу иностранных языков. Автор ряда исторических трудов и учебников, редактор первой арабской газеты "Египетские события", а также первого арабского педагогического журнала "Сад школ", Рифаат-бей ат-Тахтави был неутомимым просветителем. Вместе со своими учениками он перевел на арабский и турецкий языки множество европейских научных трудов, учебников для средней и высшей школы, правовых документов, в частности французский гражданский кодекс, воинских уставов.
Современная литература Египта, как и изобразительное искусство, пытается уйти от западного влияния. Для защиты от цензуры египетские писатели насыщают свои произведения символикой, что порой затрудняет чтение их книг.
Поскольку именно литература сейчас старается завоевать широкого читателя, приветствуется ее связь ее с прессой, так как она помогает им найти более непосредственный путь к умам египтян. С другой стороны, социальный реализм писателей и художников, выступающих в газетах, помогает прессе выполнять ее долг перед обществом. В современном Египте у интеллигенции нет желания обособиться от необразованного общества. Постороннему человеку может показаться, что все это делается по приказу свыше, но тот, кто по-настоящему понимает Египет, знает, что это неверно.
Так, литература выступает бок о бок с Мухаммедом Хасанейном Хейкалом, редактором "Аль-Ахрам" и социальный реализм в литературе совпадает с идеями социалистической "Хартии" 1962 года.
В 1956 году известные египетские критики Лякутюры упоминали в своей книге около десяти выдающихся египетских писателей, в том числе Абдель Рахмана Шаркахи, Нагиба Махфуза, Рушди Салиха, Тахи Хусейна и Тауфика аль-Хакима. Все они, за исключением одного (Тауфика аль-Хакима), могут быть названы социальными реалистами. Это, несомненно, лучшие писатели Египта, и по их творчеству можно проследить всю борьбу египетской литературы за свое существование в течение последних пяти-десяти лет.
В литературе выделился Нагиб Махфуз (1911-2006) , первый арабский писатель, ставший лауреатом Нобелевской премию в области литературы в 1988 году. Нагиб Махфуз - беллетрист, драматург, сценарист, новеллист, автор более 40 романов и сборников рассказов, реалистически описывающих социальную и политическую жизнь египетского общества. Родился 10 декабря 1911 в Каире в семье чиновника.В 1934 закончил философский факультет Каирского универси. В 1938 опубликовал первый сборник новелл Дуновение безумия - о контрастах богатства и нищеты в буржуазном обществе.
Первые романы Махфуза "Игры судьбы" (1939), "Радобис" (1943), "Борьба Фив" (1944) (опубликованы в журнале "Al Nadjalla al Djadida") - исторические, написаны в романтической манере, посвящены далекому прошлому Египта - временам правления фараонов. Автор предлагал задуматься о славном тысячелетнем наследии страны.
После Второй мировой войны Макфуз обращается к социальной тематике - его интересует жизнь современного египетского общества. Реалистический роман "Новый Каир" (1945) рассказывает о распаде мелкобуржуазной семьи, о жизненном выборе египетской молодежи в предвоенные годы. Панорама жизни различных слоев египетского общества в период от антианглийского восстания 1919 до конца Второй мировой войны отражена в романах Хан аль-Халили (1946), Улица Миддак (1947), Начало и конец (1949).
С 1947 по 1956 работает над трилогией из романов, озаглавленных по названиям кварталов старого Каира, Бейн ал-Касрейн, Каср аш-Шоук (за него получил Государственную премию АРЕ в 1957) и ас-Суккарийа. В опубликованной в 1956-1957 трилогии описывалась жизнь трех поколений каирской семьи из среднего класса в период с 1917 по 1952 на фоне социальных и политических событий, происходящих в стране.
Большинство современных египетских писателей, в том числе Нагиб Махфуз, могут быть отнесены к социальными реалистами, не проявляющим желания обособиться от необразованных слоев общества. По мнению наблюдателей, новый египетский социальный реализм "отвечает требованиям современной египетской культуры и насущным интересам страны; он позволяет достичь некоторого синтеза борьбы за национальную независимость, социальные реформы и потребности самого искусства". (Лякутюр)
Писателям нового Египта приходилось вести борьбу за существование на книжном рынке страны, т. к. до революции на нем преобладали дешевые, популярные издания. Кроме того, в стране фактически употребляются три языка - классический, современный и разговорный. Нагибу Махфузу удалось стилистически обогатить литературный арабский язык, практически не прибегая к разговорному, хотя героями его произведений могут быть обычные простые люди, например, водитель грузовиков из беднейших районов Каира.
В 1959 Нагиб Макфуз написал весьма спорный с точки зрения исламского фундаментализма роман Авлад Харатина - околобиблейскую аллегорию, включающую прототипы Мухаммада и Иисуса. Роман был признан слишком противоречивым и был запрещен в Египте. В 1960-е стиль писателя меняется - он отходит от реалистической манеры изложения и пишет более короткие, с быстрым развитием сюжета романы, включающие свободный поток сознания и диалоги в библейском стиле - Путь (1964). Романы Болтовня над Нилом и Пансион Мирамар, опубликованные в 1966, отразили события Египетской революции 1952 и возникшие после нее проблемы. Выходят сборники новелл Махфуза Божий мир (1963), Дом с дурной славой (1965), Таверна черной кошки (1968), Под навесом (1969). Герои его рассказов чувствуют себя одинокими и покинутыми на фоне тех изменений, которые происходят в традиционном укладе египетского общества - Вор и собака (1961), Свет бога (1963), Перепелка и осень (1964), Бедняк (1965), Медовый месяц (1971).
В 1970-1980-е выходят романы, подтвердившие высокий уровень мастерства египетского писателя, гражданское звучание его творчества: "Зеркала" (1972), "Уважаемый господин" (1975), "Эпопея хара фишей" (1977), "Ночи тысячи ночей" (1982) и др.В 1988 Нагибу Махфузу присуждают Нобелевской премии по литературе "за реализм и богатство оттенков арабского рассказа, который имеет значение для всего человечества" в своем шедевре "Каирская Трилогия".
В октябре 1994 недалеко от его дома на Махфуза было совершено нападение исламских фундаменталистов, недовольных светской направленностью его творчества. В результате полученного ножевого ранения - из-за увечья правой руки - он был вынужден прибегать к услугам секретаря, диктуя свои заметки для колонки в еженедельнике "Аль-Ахрам уикли". После покушения сразу несколько журналов, с одобрения цензуры, опубликовали ряд его произведений. Теперь он обращается к жанру красочных очерков, основанных на снах.
В Египте Нагиб Махфуз - уважаемая общественная фигура. В каирском районе Мухандисин ему прижизненно был установлен бронзовый монумент. Его позиция по вопросам политики и общественной жизни характеризовалась взвешенностью и отсутствием крайностей. Так, после издания фетвы Хомейни, приговаривающей к смерти Салмана Рушди, Махфуз обвинил Хомейни в "интеллектуальном терроризме" по отношению к писателю, но при этом признал, что и Рушди не имел права на оскорбление мусульманских святынь. Умер Махфуз 30 августа 2006 в Каире.
Творческий путь и гражданская позиция Нагиба Махфуза свидетельствует о том, в какой сложной, постоянно меняющейся политической обстановке протекает творчество арабских писателей. Ориентированные на цели национального возрождения, они стремятся своими книгами, в которых ощущается прежде всего тревога за судьбы своих соотечественников, пробудить дремлющее сознание широких масс, помогая осознать людям свое место в обществе, сохранив уникальность своей культуры.
Другими знаменитыми писателями являются Тевфик Хаким, Яхья Хакки и Юсуф Идрис.
Глубоки и интересны произведения Тахи Хусейна и Тавфика эль-Хакима. Алифа Рифаат смогла опубликовать свои короткие повести о простых женщинах только после смерти мужа, который запрещал ей писать. Известная представительница "женской литературы" Наваль эс-Саадави поплатилась свободой за свои произведения. Ее резкая критика патриархального общества воспринималась у нее на родине, в арабо-мусульманской стране, как осквернение собственного гнезда. Наваль аль-Саадави - самая знаменитая писательница Египта после Макфуза, хотя она больше известна за рубежом, чем у себя на родине. Ее знаменитые романы - Woman at Point Zero ("Женщина в точке ноль"); The Hidden Face of Eve ("Скрытое лицо Евы"), запрещенный в Египте; Death of an ex-Minister ("Смерть министра в отставке"). Сегодня также наиболее известным экспортным товаром в области литературы является Ахдаф Суйеф. Она пишет на английском и живет в Лондоне. Ее последняя книга "Карта любви" была в списках соискателей Букеровской Премии. Чтобы почувствовать атмосферу страны стоит почитать несколько знаменитых романов-вестернов о Египте: "Александрийский Квартет" Лоренса Дюррелла, "Город Золота" Лена Дайтона, основанные на серьезных исследованиях о Каире, или роман "Жена фотографа" Роберта Соула, рассказывающий о Египте 19-го века. Лучшей писательницей молодого поколения считается Сальва Бакра.
Помимо социальных факторов, одна из причин, почему лучшие египетские писатели никогда не имели достойного читателя, в том, что книжный рынок был забит макулатурой, дешевыми дрянными книжонками, которые публиковались в Египте и в сильной степени поглощали время и умы читателей. Можно сказать, что около трети всех наименований книг, напечатанных в Египте до революции,- это жалкое подражание европейским и американским романам, иногда просто плагиаты, наскоро переведенные или "адаптированные" на арабский язык.
Подобная литература постепенно исчезает. В книжных магазинах можно найти серьезные переводы видных европейских и американских писателей, а также хороший выбор современных французских, итальянских, английских, американских и русских книг.
Всего интереснее в арабской книжной лавке теперь - названия книг. Издается огромное количество книг, и почти в каждой из них тревога за будущее Египта. Вот здесь и видишь в плоти и крови социальный реализм, хотя для большинства иностранцев трудность представляет не столько содержание книги, сколько сложность формы, ибо писать реалистически на арабском языке исключительно трудно. В Египте фактически действуют три арабских языка: классический, современный и разговорный. В основном классический арабский - это язык литературы, современный - язык газет, кино и телевидения и разговорный - язык необразованных слоев населения, которым непонятен классический язык. Ничто так не отделяло народ от собственной культуры, как эта языковая пропасть. Таха Хусейн и Тауфик аль-Хаким пишут в основном на литературном языке, но они пытались найти точки соприкосновения с языком разговорным. Было бы нелепо, если, скажем, Нагиб Махфуз в замечательных романах из жизни простых и грубоватых обитателей старого города заставил бы водителей грузовиков разговаривать на литературном языке. Однако именно удивительная сила этого языка позволяет сохранить целостность любого произведения.
Труднее всего приходится поэтам, так как в арабской поэзии существует сложная, но неизбежная взаимозависимость грамматики, рифмы, размера и стиля. Арабский язык по своей природе очень поэтичен, но он подчинен строгим правилам. С ним нельзя обращаться так же вольно, как с английским, и писать на нем стихи в стиле просторечия. Поэтому современные египетские поэты и ломают головы над тем, как преодолеть эти условности. Кажется, при дворе одного из султанов XIII века поэтам разрешалось пользоваться только определенными дозволенными сравнениями: глаза, уши, губы, щеки, любовь, женщину можно было сравнивать с жемчугом, гранатами, газелями, розами или верблюдицей. Обязательный список был длинный, но правила весьма строги. И хотя это лишь краткий эпизод в истории языка, арабская поэзия остается и поныне в тисках почти подобных условностей. Современные поэты восстают против этих канонов хотя бы потому, что им хочется рассказывать о том, что происходит сейчас, и без лишних ухищрений просто объяснить, что роза - это роза. Некоторые молодые поэты стараются создать некий разговорный классицизм. В 1960-х годах многие молодые поэты вернулись к более примитивному доисламскому стилю, к языку, существовавшему до появления корана, который, кстати сказать, способствовал обогащению арабского языка. Своим учителем эти молодые и даже некоторые поэты старшего поколения считают Ахмеда Шауки, поэта и драматурга второй половины XIX века, который нарушил строгие законы рифмы и метра и применил весьма свободную форму рифмованной прозы для описания образов и чувств. Те, кто борется против влияния Шауки, обвиняют его молодых последователей в копировании такого же "копировщика" доисламской поэзии.
Поэзия сейчас процветает. В 1966 году одна из видных египетских поэтесс, Малика Абдель Азиз. Поэзия Малики очень женственна. Малика ищет в арабском языке возможности просто и непринужденно описать, скажем, ковер полевых цветов. В переводе это звучит примерно так:
Я склонилась над ними.
Мое сердце трепетало.
"Дорогие,
Как прекрасны вы,
Как чудесен блеск ваших щек,
Как волнует.
Как сладко головокружение от вашего пьянящего аромата".
Я гляжу в их глаза,
Я пью росу с их ресниц,
Я нежно ласкаю их тонкие стебли,
Я спросила, как их зовут,
И с трепетом
Я услышала их шепот.
В их лепестках я нашла исповедь.
А вместе с ней мед, аромат и мелодии.
Лирика без строгих условностей чувствуется даже в переводе, но не дает представления о языковых проблемах. Египетские поэты еще немало выстрадают и поспорят, прежде чем найдут язык и стиль, созвучный их миру, претерпевающему важные изменения.
